Посвящается моему коту
Утро после нового года было неласковым и вовсе не потому что мы страдали от похмелья, его то как раз не было, а была тяжелая тоска и послевкусие от ссоры. После ссоры спать невозможно совершенно, и поэтому я ворочаясь, кряхтя и шумно трагически вздыхая, разбудила кота. Затем пару часов мы пролежали каждый смотря в свой суверенный кусок потолка, а потом незаметно помирились, точнее не совсем до конца, но утихомирились, так сказать. Мне как назло надо было уходить, но очень хотелось остаться, потому что уходить не расставив до конца точки над "и", а затем маяться целый день и грустить по отдельности очень духовно тяжело. Кот предложил поехать в Тель-Авив погулять, и я призадумавшись ненадолго отменила ради этого все свои планы.
Приключения начались еще в автобусе. Напоминаю – 1 января, между прочим – всеобщее похмелье, а в Тель-Авив в принципе едет странный народ общественным транспортом.
Утро после нового года было неласковым и вовсе не потому что мы страдали от похмелья, его то как раз не было, а была тяжелая тоска и послевкусие от ссоры. После ссоры спать невозможно совершенно, и поэтому я ворочаясь, кряхтя и шумно трагически вздыхая, разбудила кота. Затем пару часов мы пролежали каждый смотря в свой суверенный кусок потолка, а потом незаметно помирились, точнее не совсем до конца, но утихомирились, так сказать. Мне как назло надо было уходить, но очень хотелось остаться, потому что уходить не расставив до конца точки над "и", а затем маяться целый день и грустить по отдельности очень духовно тяжело. Кот предложил поехать в Тель-Авив погулять, и я призадумавшись ненадолго отменила ради этого все свои планы.
Приключения начались еще в автобусе. Напоминаю – 1 января, между прочим – всеобщее похмелье, а в Тель-Авив в принципе едет странный народ общественным транспортом.
