Почему поднимаю это в сеть? Потому что сегодня решила немножко повосстанавливать утерянные стихи и эссе. Все сгорело с ноутбуком. И вот нашла такую записку.
Кажется, я знаю кого это порадует:)
Это началось в четверг. День начался с воздушной тревоги, которая не умолкала до вечера, над городом грохотало, раздавались взрывы, в небе и на земле. Очень скоро город вымер, в магазинах стало пусто, все поспускали свои железные занавесы и отправились короткими перебежками домой, жить у телевизора от тревоги до тревоги.
Я хотела бы написать о том как это страшно – война, о том как страшны ракеты, огромные железяки падающие с неба тебе на голову и разрываясь превращающие в руины все вокруг- людей, дома, семьи, надежды и мечты.И еще хотела бы написать о том что теперь я знаю что такое поджилки и как они трясутся когда лежишь в траве, у обочины во время сирены и ждешь, закрыв руками голову...ждешь что пронесет. И так не один раз. И еще мне хотелось бы написать о том как моя собака слыша в телевизоре сирену начинает метаться по комнате, подвывая. Мне много чего хотелось бы написать, но я не буду. Хотя бы попробую не писать..Потому что я не хочу писать о войне. О ней сейчас пишут все, да и ничего нельзя о ней сказать нового.
Я хочу писать о любви. О том чувстве, которое война обостряет.
Служба тыла призывает нас всех прятаться, учит быстро находить свое защищенное пространство – ЗП. И лежать там накрыв голову руками 10 минут. Но у меня нет защищенного пространства дома, я живу на первом и последнем этаже и у меня нет бомбоубежища рядом. Поэтому остается только надеяться на то что не сегодня, не меня, на то что у меня еще есть время. И еще у меня есть кот.
Он приходит в семь вечера и я еду за ним через почти весь город, иногда останавливаясь, чтобы лежать под кустом слыша вой сирены и взрывы и кричать мама, но очень тихо, потому что кричать громко страшно. Так вот...кот, мой кот – он приходит в семь, и тогда мы садимся вместе ужинать, включаем какой то фильм. Я выдыхаю и поджилки перестают трястись, мы едим что то вкусное и что-нибудь пьем. Он уставший, и я тоже измотана днем с обстрелами – мы почти не разговариваем и мне обидно, что мы не разговариваем, что не придаем значения тому что удалось увидеться еще раз. Настроение становится еще более подавленное, я иду спать. Кот сидит и потом тоже идет спать.
Ночью звенит тревога и мы лежим на полу у стенки, собака просыпается и подползает, чтобы лежать рядом с нами. Потом с трудом засыпаем опять. Мне снится армия и то, что кота призвали и я пошла с ним. На мне военная форма с, коричневого цвета, беретом. По-моему коричневый это голани. С чего бы это? Сплю нервно и плохо, кот меня не обнимает, я не обнимаю его - сегодня мы обнимаем подушки.
Утром в полдевятого снова начинаются тревоги и я опять оказываюсь по дороге в промзону без абсолютно никакого ЗП рядом. Ставлю машину на паркинг, отстегиваю ремень, бегу в одну сторону, человек с которым я ехала бежит куда то в другую сторону и я теряю его из вида. Падаю в углубление в земле, рядом с каким то деревом. Тревога гудит, взрывы очень близко, слезы в глазах и опять шепотом – «мама!! Мамочка!». Я лежу под одним кустом, тот которого я везла – под другим. И мне так страшно, что хочется чтобы он, этот вообщем-то незнакомый мне человек был ближе, просто не так далеко, хотя бы так, чтобы я его видела. Как будто мы можем друг друга защитить если будем ближе. Как будто вообще что-нибудь может.
Сегодня это уже почти неделя войны, и кот снова приедет в семь вечера. Говорили с ним по телефону, и не раз, я звоню ему каждый раз, когда мне страшно, а страшно мне почти всегда , так что работать ему совсем не даю. Интересно, почему когда тебе страшно ты звонишь своему любимому человеку? Он же все равно далеко и не успеет к тебе на помощь, ни от ракет, ни от убийц и воров. И ты логически это понимаешь, но как только душа уходит в пятки, то звонишь все равно. Каждый раз звонишь.
Я думаю это все оттого что на этом свете есть только одно защищенное пространство. По крайней мере у меня. И это пространство – сердце любимого человека. Что-то в этом роде говорил Э.М.Ремарк, гений и дитя войны. И сдается мне, он не ошибся.
Кажется, я знаю кого это порадует:)
Это началось в четверг. День начался с воздушной тревоги, которая не умолкала до вечера, над городом грохотало, раздавались взрывы, в небе и на земле. Очень скоро город вымер, в магазинах стало пусто, все поспускали свои железные занавесы и отправились короткими перебежками домой, жить у телевизора от тревоги до тревоги.
Я хотела бы написать о том как это страшно – война, о том как страшны ракеты, огромные железяки падающие с неба тебе на голову и разрываясь превращающие в руины все вокруг- людей, дома, семьи, надежды и мечты.И еще хотела бы написать о том что теперь я знаю что такое поджилки и как они трясутся когда лежишь в траве, у обочины во время сирены и ждешь, закрыв руками голову...ждешь что пронесет. И так не один раз. И еще мне хотелось бы написать о том как моя собака слыша в телевизоре сирену начинает метаться по комнате, подвывая. Мне много чего хотелось бы написать, но я не буду. Хотя бы попробую не писать..Потому что я не хочу писать о войне. О ней сейчас пишут все, да и ничего нельзя о ней сказать нового.
Я хочу писать о любви. О том чувстве, которое война обостряет.
Служба тыла призывает нас всех прятаться, учит быстро находить свое защищенное пространство – ЗП. И лежать там накрыв голову руками 10 минут. Но у меня нет защищенного пространства дома, я живу на первом и последнем этаже и у меня нет бомбоубежища рядом. Поэтому остается только надеяться на то что не сегодня, не меня, на то что у меня еще есть время. И еще у меня есть кот.
Он приходит в семь вечера и я еду за ним через почти весь город, иногда останавливаясь, чтобы лежать под кустом слыша вой сирены и взрывы и кричать мама, но очень тихо, потому что кричать громко страшно. Так вот...кот, мой кот – он приходит в семь, и тогда мы садимся вместе ужинать, включаем какой то фильм. Я выдыхаю и поджилки перестают трястись, мы едим что то вкусное и что-нибудь пьем. Он уставший, и я тоже измотана днем с обстрелами – мы почти не разговариваем и мне обидно, что мы не разговариваем, что не придаем значения тому что удалось увидеться еще раз. Настроение становится еще более подавленное, я иду спать. Кот сидит и потом тоже идет спать.
Ночью звенит тревога и мы лежим на полу у стенки, собака просыпается и подползает, чтобы лежать рядом с нами. Потом с трудом засыпаем опять. Мне снится армия и то, что кота призвали и я пошла с ним. На мне военная форма с, коричневого цвета, беретом. По-моему коричневый это голани. С чего бы это? Сплю нервно и плохо, кот меня не обнимает, я не обнимаю его - сегодня мы обнимаем подушки.
Утром в полдевятого снова начинаются тревоги и я опять оказываюсь по дороге в промзону без абсолютно никакого ЗП рядом. Ставлю машину на паркинг, отстегиваю ремень, бегу в одну сторону, человек с которым я ехала бежит куда то в другую сторону и я теряю его из вида. Падаю в углубление в земле, рядом с каким то деревом. Тревога гудит, взрывы очень близко, слезы в глазах и опять шепотом – «мама!! Мамочка!». Я лежу под одним кустом, тот которого я везла – под другим. И мне так страшно, что хочется чтобы он, этот вообщем-то незнакомый мне человек был ближе, просто не так далеко, хотя бы так, чтобы я его видела. Как будто мы можем друг друга защитить если будем ближе. Как будто вообще что-нибудь может.
Сегодня это уже почти неделя войны, и кот снова приедет в семь вечера. Говорили с ним по телефону, и не раз, я звоню ему каждый раз, когда мне страшно, а страшно мне почти всегда , так что работать ему совсем не даю. Интересно, почему когда тебе страшно ты звонишь своему любимому человеку? Он же все равно далеко и не успеет к тебе на помощь, ни от ракет, ни от убийц и воров. И ты логически это понимаешь, но как только душа уходит в пятки, то звонишь все равно. Каждый раз звонишь.
Я думаю это все оттого что на этом свете есть только одно защищенное пространство. По крайней мере у меня. И это пространство – сердце любимого человека. Что-то в этом роде говорил Э.М.Ремарк, гений и дитя войны. И сдается мне, он не ошибся.
Ребенок спит в кроватке сладко
Рядом собака, кот
Я посмотрю на нее украдкой
А в животе комок
Страх невозможности самозащиты
Крыши нет над головой
Свист и ракеты. Сирена. Сбиты.
Тшш... Тихо.. Я с тобой.
Комментариев нет:
Отправить комментарий